- Не вздумай мне звонить!

- А то чахлик разобидится?

- Кто бы ни делал из тебя отбивную – передай ему спасибо! Ты это заслужил! – Джинни отпихнула его и обошла.

- Подам записочку за упокой – иначе с ними трудно будет связаться.

- Пафосный, лживый выпендрежник! – бросила девушка.

- Ты счастлива со своим парнем, Джинни?! – крикнул вслед Бобби. Учащиеся вокруг, сторонясь их, глазели, но шли мимо. Девушка впилась глазами в Чживона.

- Я люблю его.

- Ты веришь в вечную любовь?

- Если ты в неё не веришь – с тобой не о чем и разговаривать! – Сделав презрительный жест прощания рукой, Джинни окончательно утопала прочь, не собираясь слушать бредни Бобби, считавшего себя, видимо, самым незаменимым и крутым. Как они с БиАем только не дерутся? Они же оба такие-растакие, прям этакие, что хоть стой, хоть падай. Лучше сразу на колени, целовать их ботинки.

Плюхнувшись рядом с Хёной, Джинни пыхтела, как собака после чихания.

- Что случилось? – поглядела на неё подруга.

- Бобби вернулся. И опять моя университетская жизнь превращается в какую-то жопу. Этого ублюдка кто-то отмутузил, а ему хоть бы что! – хлопнув учебником, Джинни не поняла, чего она хотела больше – добавить синяков или сделать что-нибудь, чтобы они не появлялись вновь. Она ненавидела Чживона, просто ненавидела! Но почему пожелание ему зла казалось таким фальшивым?

Дохи опять скребла носом рядом с ручкой, чтобы видеть, что пишет, Хёна сделала перерыв, разминая запястье. Джинни на полях рисовала второе сердечко, думая о Юнги и о том, что вечная любовь бывает. Иначе что есть смысл жизни и вообще суть бытия? Громкоговоритель, пикнув, вдруг вместо звонка выдал незнакомый звук, и полились ноты. Музыка. Все студенты выпрямились, прислушиваясь, что происходит. Преподаватель посмотрел на наручные часы.

- Что это? Уже перемена? – Да, время окончания лекции совпало, только вместо звонка заголосила Кристина Агилера.

- Если хочешь быть со мной, у всего есть своя цена, - подпела на английском Хёна себе под нос. – Я – джинн из лампы, потри меня правильно… Джинни, это же твоя любимая песня? – Джинни поднялась, забыв о тетрадке и своих вещах и, потеснив подругу, вынеслась в коридор, пока там ещё не было столпотворения. Да, черт возьми, это была её любимая песня! С давних-давних детских лет, и в плеере она у неё была помечена смайликом и сердечком, потому что «джинн» по-английски слышалось как «Джинни», и её все, от брата до подруг, рано или поздно, хоть раз в жизни, дразнили маленьким джинном, спрашивая, когда она начнёт исполнять желания? Ей нравилась эта шутка, она была милой и доброй, но сейчас, когда песня продолжала подливать масло - «Ты должен произвести на меня впечатление, мне должно понравиться то, что ты делаешь» - шутка перестала казаться наивной и детской. У Джинни словно раскупорились уши. Эта песня о какой-то пошлости и похоти! Или раньше она всего лишь знала иностранный язык гораздо хуже, или действительно не понимала, о чем шепчет Агилера.

Подбежав к окну коридора, девушка попыталась угадать, где находится комната, ответственная за подачу сигнала? Студенты высыпались в коридор, радуясь такому позитивному окончанию лекций. Всё оживало и наполнялось шумом, но музыка звучала громче, чем гудение толпы. И никто, никто кроме двух людей во всём университете не догадывался, кому посвящается эта песня и для чего. Джинни нашла в коридоре третьего этажа идущего Бобби. Изгиб здания позволял просматривать ту часть университета. Музыка закончилась, и через несколько мгновений ему навстречу показался Чжинхван – невысокий парень из шайки БиАя, с которым обтиралась та Джимин, что была на баскетболе. Не останавливаясь, они на ходу отбили друг другу ладонями, о чем-то перекинувшись фразами. Бобби почти скрылся из поля зрения, но вдруг замер, посмотрел за окно и, словно почувствовав взгляд Джинни, попятился назад, чтобы вновь предстать пред ней. Они воззрились друг на друга, он на третьем этаже, она на втором, через пространство, стекло и высоту. Приблизившись к окну, Чживон нырнул рукой в рюкзак, висевший на плече, достал черный маркер и, не стесняясь выговора или наказания, размашисто стал марать его, умело выписывая слова наоборот от себя, чтобы прочла Джинни. «У меня есть три желания» - получилось в итоге. Прочитав, девушка поймала довольную улыбку и, не имея при себе письменных принадлежностей, посомневавшись немного, подняла средний палец, прижав его к стеклу. Бобби засмеялся, откинув голову, хотя смеха, разумеется, было не слышно. Джинни отвернулась, с благодарностью обнаружив протягивающую её собранную сумку Дохи. Свой рюкзак она уже закинула на спину.

- Я видела подобное в фильме «Десять причин моей ненависти», - припомнила она. – Правда, там герой организовал оркестр и спел сам, но у Бобби, видимо, не лучшие музыкальные способности. Умница мальчик, я сказала ему про американские киношки, и он уже начерпал оттуда вагон методов ухаживаний. Его приятель определенно тупит по сравнению с ним, я всё ещё не получила ни одного знака внимания.

- Дохи, как мне прекратить его выходки, а? Я не хочу, чтобы Юнги узнал, чтобы они схватились тут где-нибудь!

- Терпи, ничего невыносимого я не вижу, - пожала она плечами. – Веди себя как знаменитость, на которую поклонники наседают постоянно. А она только улыбается и благодарит за то, что ею интересуются. Мы же девушки! И благосклонно смотреть на ухаживания, не отвечая на них – это нормально.

- Ты думаешь? – Джинни готова была согласиться, но у Дохи не было парня, и той было не понять, как трудно закрывать глаза на чьи-то поползновения, когда боишься обидеть или расстроить своего молодого человека.

Расчистив себе дорогу одним взглядом, в коридоре появился БиАй, и, уже почти не вызывая ничьего удивления, в сопровождении Юнхёна и Чжунхэ – пятого парня их компании, подошёл к Джинни с подругой.

- Привет, красавица и Анжелина, - он наклонил лицо, чтобы посмотреть вниз, на Дохи. – Пойдёте сегодня на тренировку баскетбольную?

- Да! – отозвалась она.

- Нет! – отрезала Джинни.

- Ну, нет, так нет, - принял только её ответ Ханбин.

- Джинни! – возмутилась подруга.

- С меня довольно, прости, но я больше туда ходить не буду.

- Ладно, уговаривать не стану, - сдалась слишком быстро для себя Дохи и обратилась к ещё не ушедшему БиАю. – А ты теряешь баллы. Ты видел, что творит Бобби? Я начинаю влюбляться в него. Так я скоро тебя брошу.

- Отряд не заметит потери бойца, - улыбнулся Ханбин. – Удачи в приставаниях к нему. Мой зад ещё не отошёл от травмы, и ему нужна моральная компенсация.

- Какие мы щепетильные, а я ведь и повторить могу, - она занесла руку, но Ханбин поймал её, сжав до боли. – Ай!

- Ещё раз тронешь – останешься без руки. Хоть как-то сбавишь в весе. – Он заметил краем глаза Хёну, не решавшуюся приближаться, пока здесь стоял БиАй. К изумлению всех, он улыбнулся ей. – Хёна! – Девушка едва не рухнула на пол, но вместо этого лишь выронила книгу, что была в руках. Спешно присев, чтобы поднять её, она поздно поймала себя на том, что опустилась к ногам Ханбина, специально сделавшего шаг в её сторону, чтобы эта расстановка была очевиднее. Хёна быстрее встала, поправив юбку смущенным жестом. – Будешь моей моральной компенсацией? Меня так сильно обидели! – Не успела она что-либо предпринять, как он оказался рядом с ней и, перекинув руку через её шею, положил ладонь ей на плечо, прижав к себе. Девушка округлила глаза, окаменев. Её лицо выражало состояние крайнего недоумения, шока. Второй рукой БиАй поправил её локон, заправив его за ушко, которого коснулся губами, говоря: - Мне хочется, чтобы сегодня на тренировку пришла ты. Ты же придёшь?